|
Владимир Семенович родился 5 мая 1929 года в селе Байналово Краснополянского района Свердловской области, в семье крестьянина и работницы. После окончания средней школы он в 1947 году поступил на Восточный факультет Ленинградского (ныне – Санкт-Петербургского) государственного университета и был зачислен на маньчжурское отделение. В 1949 году, когда по указанию свыше было почти прекращено преподавание древних языков, он, вместе с другими студентами-маньчжуристами, был переведен на китайское отделение, которое и закончил в 1952 году. Ему, как и другим «перемещенным лицам», пришлось нелегко по двум причинам. Во-первых, на маньчжурском отделении китайский язык, который теперь стал для него основным, считался «вторым восточным языком», а эти «вторые» преподавались не в пример хуже «основных». Во-вторых, он по складу своего ума увлекся древнекитайской философией первого тысячелетия до нашей эры, а эти тексты всегда относились к числу наитруднейших. В них множество недоговоренностей, так называемых «темных мест», далеко не всегда ясна связь между частями, многое уже в древние времена требовало комментария, но такой комментарий есть далеко не ко всем сочинениям – и это не говоря уже о том, что грамматический строй древнекитайского языка труден для наших современников, а логическая система, которой пользовались древнекитайские мыслители, вообще не была исследована. Вследствие всего этого некоторые ученые конца XIX – начала XX вв. (и среди них такой авторитетный как Лян Ци-чао) объявили многие памятники древнекитайской словесности полностью позднейшими подделками («Дэнси-цзы», «Иньвэнь-цзы»), а в наиболее авторитетных (вроде «Дао-Дэ цзина» или «Чжуан-цзы») находили позднейшие интерполяции. В иных (например, в «Мо-цзы») полагали нарушенным первоначальное расположение частей текста. В. С. Спирин, начавший с «Фаньфэй-цзы» (памятника, к изучению которого в начале XX в. приступал А. И. Иванов), обнаружил в этом тексте множество непонятного, разрешить которое не помогали ни имеющиеся комментарии, ни европейские исследования. Не имея привычки отступать перед трудностями, В. С. Спирин был настолько поглощен разбором доставшихся ему текстов, что, по свидетельству его сожителей в университетском студенческом общежитии, не находил подчас времени для приготовления обеда, но, купив макароны, съедал их сухими.
После женитьбы супружеская чета по окончании университета снимала комнату в чердачном помещении. Окончив аспирантуру на философском факультете ЛГУ, В. С. Спирин диссертации не представил, сочтя свои изыскания по «Ханьфэй-цзы» для этого недостаточными. Семья была в бедственном положении, и родившегося сына Васю пришлось отправит в Краснодар к родителям жены, где тот и пребывал до достижения школьного возраста.
В 1956 г. в Ленинграде Сектор восточных рукописей Института востоковедения РАН был преобразован в Ленинградское отделение ИВ, и ставший во главе его академик И. А. Орбели энергично взялся за восстановление былой славы петербургского-ленинградского востоковедения. Он добился значительного увеличения числа штатных единиц, и в числе принятых в отделение сотрудников оказался и В. С. Спирин. Вскоре его семье удалось получить однокомнатную квартиру. Она на долгое время стала местом его постоянной работы и встреч с друзьями – тогда В. С. Спирин отнюдь еще не был анахоретом.
Первая же его статья, представленная на обсуждение Китайского кабинета, «О “третьих” и “пятых” понятиях в логике Древнего Китая» вызвала весьма противоречивые суждения – от полного одобрения до такого же полного неприятия – но руководитель кабинета В. М. Штейн высказался так: «Мы имеем дело с выдающимся научным открытием, и я предвижу целый ряд последователей Владимира Семеновича». Эта статья явилась как ыб заявкой на исследование логических структур в древнекитайской философии, завершившемся к середине 60-х годов монографией, получившей в печати название «Построение древнекитайских текстов», на основе которой в 1970 г. В. С. Спирин защитили кандидатскую диссертацию по философии. И тут нужно отметить, что диссертация заслужила весьма похвальные отзывы в Институте философии АН, а оппоненты отмечали нестандартный подход, приближающий методы автора к положениям современной математической логики. Важно было также мнение Ю. В. Рождественского, крупного специалиста в области семиотики, что построения В. С. Спирина напоминают новейшие семиотические модели. И все это при том, что В. С. Спирин везде строго придерживался исследуемых текстов, не позволяя себе что-либо в них исправлять и изменять в угоду пусть самым красивым новейшим теориям.
В начале 60-х годов В. С. Спирин в составе небольшой группы был направлен в Китай на стажировку. Там он увидел воочию начало так называемой «великой культурной революции» и надолго сохранил гнетущее впечатление, которое она произвела на всех видевших ее. Стойкое чувство справедливости, которое В. С. Спирин обнаруживал и ранее, здесь еще более в нем обострилось. Нужно думать, что именно это чувство, невозможность для него отречения от прежних идеалов, заставило В. С. Спирина остаться и при «перестройке» и позднее, до самой смерти, в коммунистической партии, хотя грехи созданной ею системы он отлично сознавал.
Параллельно с прославившей его имя книгой «Построение древнекитайских текстов» В. С. Спирин занимался изучением – одного за другим – древнекитайских идеологических текстов. Два из них, «Дэнси-цзы» и «Иньвэнь-цзы», сочтенные прежними исследователями поддельными (ввиду их «темноты»), В. С. Спирин исследовал специально, представив сначала доказательства, что «темные главы» в них – краткое изложение двух глав из «Чжуан-цзы», а потом, поскольку эти тексты (и в первую очередь «Дэнси-цзы») представали в истории китайской философии в новом свете, предпринял полный перевод, комментарий и исследование этого трактата. Об «Иньвэнь-цзы» у В. С. Спирина тоже есть исследование.
В последующий период В. С. Спирин много писал, но публиковал мало — лишь тексты докладов по разным частным вопросам, входящим как кубики в общую большую тему. Эта тема – «Книга перемен» («И цзин») и ее традиция, легшая в основу всей древнекитайской мысли. Исследование истории китайской философии оказалось невозможным буз освоения системы этой книги и ее «крыльев», то есть первоначального комментария к «И цзин», упорядочение которого приписывается самому Конфуцию. Тему эту он назвал «Вопросы структурного анализа древнекитайских произведений». Начатая после завершения кандидатской диссертации, эта тема заняла последние тридцать лет его жизни и составила ко дню кончины ученого не менее семидесяти авторских листов. По публикациям В. С. Спирина можно видеть, что в сферу его изысканий входили и сам «И цзин», его основной корпус (триграммы и гексаграммы), и десять «крыльев» – в докладах зафиксированы «Сицы чжуань» и «Шо гуа». Из последующей философии – «Мо-цзы», «Дао-Дэ цзин», «Ханьфэй-цзы», «Чжун юн» и «Лунь юй» и некоторые другие памятники древнекитайской мысли. Справедливо будет сказать, что в докладах В. С. Спирина, как правило, присутствует нетрадиционный подход и нетрадиционные выводы, и это почти всегда вызывало ожесточенные споры. В частности В. С. Спирин зачастую предлагал пересмотреть ставшие давно общепринятыми переводы и истолкования привычных терминов, сближая их с понятиями математической логики, в частности с нумерологией. И тут он нашел последователей (А. М. Карапетьян, А. И. Кобзев и другие), которые в своих построениях идут дальше своего образца.
Нельзя не упомянуть еще об одной стороне научной деятельности В. С. Спирина. В 1957 году в отделении была организована группа по описанию китайских рукописей Дуньхуанского фонда, в начале из трех человек (Л. Н. Меньшиков, В. С. Спирин, С. А. Школяр). Потом число участников возросло и в 1963 году появились первые публикации, награжденные премией Станислава Жюльена французской Академии надписей и изящной словесности за 1964 год. В числе лауреатов был и В. С. Спирин. Об этом вспомнилось еще раз, когда издательство «Древняя книга» в Шанхае напечатало в 1999 году перевод двух томов «Описания китайских рукописей Дуньхуанского фонда».
Надо сказать, что подавляющее большинство написанного В. С. Спириным осталось в рукописях в его домашнем архиве – и частично в Архиве востоковедов. Среди вполне законченных работ наиболее значительны «Дэнси-цзы», «Иньвэнь-цзы», «Рационализм в Древнем Китае», «Понятие но в Древнем Китае» и некоторые другие. Их объем много превосходит опубликованное ученым, чему было несколько причин. Главная – высочайшая требовательность В. С. Спирина к самому себе. Он не считал изучение проблемы завершенной, если в исследовании не учтены все тексты, имеющие отношение к теме, и все исследования, этой темы касающиеся. А поскольку в современных Китае и Японии число исследований по любой тематике с каждым днем возрастает в математической прогрессии, В. С. Спирин каждый раз откладывал сдачу в печать уже готовых работ в надежде полного учета литературы. Так, незадолго до смерти он в очередной раз отложил передачу в издательство главного труда своей жизни – исследования традиции «Книги перемен». Другая причина – неприятие его метода и его выводов многими коллегами ученого. В. С. Спирин полагал, что исчерпал свою аргументацию, и не мог понять, почему коллеги не могут ее принять. Но работы, отвергнутые ими, как правило, в печать не отдавал. Наш долг и долг его последователей довести до печатного станка все важное, что сделал этот выдающийся ученый.
И еще одно. В. С. Спирин, давно ставши петербуржцем, сохранил любовь к родным местам в Челябинской ныне области и велел прах свой развеять над рекой Миас.
д.ф.н., проф. Л.Н.МЕНЬШИКОВ
Publications
[1999]
Воробьева-Десятовская М.И., Гуревич И.С., Меньшиков Л.Н., Спирин В.С., Школяр С.А. Эцзан Дуньхуан ханьвэнь сецзюань сюйлу (Описание китайских рукописей Дуньхуанского фонда Института народов Азии). В 2 выпусках / Ответственный редактор Л.Н.Меньшиков. Шанхай, 1999. Вып. 1.
[1963]
Воробьева-Десятовская М.И., Гуревич И.С., Меньшиков Л.Н., Спирин В.С., Школяр С.А. Описание китайских рукописей Дуньхуанского фонда Института народов Азии. В 2 выпусках / Ответственный редактор Л.Н.Меньшиков. М.: ИВЛ, 1963. Вып. 1. 778 с.
|
